22 июня началась война. Это страшное известие Лида услышала от брата Гены, но ещё не понимала, что это такое «война» – была слишком маленькая. Вскоре начались бомбёжки города. Гена с мальчишками стал дежурить по очереди на крышах домов, чтобы тушить зажигательные бомбы. На чердаке были приготовлены бочки с водой и специальные клещи, которыми хватали зажигалки и тушили их в бочке. Вскоре маму Антонину Александровну перевели на военное положение, – завод выпускал снаряды и бомбы для фронта. Иногда она брала с собой сына, и он, укладывал в ящики снаряды. Мама половину своего пайка отдавала детям.
За детьми присматривала бабушка. Иногда, брат Гена таскал с собой на крышу Лиду. «Дадут мне подзатыльник, чтобы маме не рассказывала о ночных вылазках».
8 сентября горели Бадаевские склады, и город лишился своих продовольственных запасов. Война и голод стали ощутимыми в полной мере. Многие эвакуировались в первую осень и зиму, но мама не могла оставить больную бабушку. Мама была активной и деятельной женщиной и сказала, как отрезала: «Мы никуда не поедем. Что Бог даст, то даст».
В самом начале войны их отца, Михаила Васильевича, призвали на фронт. Их часть стояла на Ладоге. Солдаты жили в сырых окопах. Он простудился и заболел двухсторонним воспалением лёгких. В больницу, где лежал отец Лиды, попал снаряд… Вскоре после этого в семью пришло извещение, что «пропал без вести».
Позже к бомбёжкам Ленинграда присоединились обстрелы. Ещё хуже, чем с безопасностью, дела обстояли с продовольствием. Ленинградцу полагалось 125 граммов хлеба, который покупали по карточкам. Хлебные карточки отоваривали в булочной на Разъезжей улице, там сейчас метро «Лиговский». Однажды у Гены выхватили карточки. Сколько было слёз и переживаний!»
… Жизнь во время блокады не останавливалась. Люди ходили на работу, учились. Работал Театр музыкальной комедии и филармония. Источником питьевой воды служила Нева. Берега зимой были обледенелыми. Люди спускались к проруби по берегу, подавая друг другу руки, чтобы потом вытащить наверх бидон с водой. Лиду брат никогда с собой не брал, идя за водой.
В первую зиму от голода умерла бабушка. «Мама обмотала её в простыню и на санках увезла на Пискарёвку».
Брат с сестрёнкой спускались в бомбоубежище. А однажды, во время налёта, в их дом попал снаряд и угодил прямо в их квартиру.
После гибели отца, смерти бабушки и разбомблённой квартиры остро встал вопрос об эвакуации.
– Никто не знал, куда мы едем из дома. А сколько по дороге из Ленинграда было разрушено эшелонов, утоплено барж! – говорит Лидия Михайловна.
И всё-таки решились ехать в эвакуацию. Сначала на грузовике их везли до Осиновица. «А там очень большая очередь таких как мы. Генка был шустрым малым и тут же куда-то убежал. Пришлось пропустить очередь и плыть на следующей барже, а баржа, на которую мы не попали, была разбомблена и утонула».
… К вечеру доплыли до Кобоны, потом их погрузили в полуторки и повезли до Волховстроя. На товарняке везли сначала в Уфу, но через две недели оказались в Кемеровской области.
Всех ленинградцев определили в колхоз. Семью Лиды вместе с другими эвакуированными поселили к одной бабушке.
Лидия Михайловна с благодарностью вспоминает то время.
– Мы бегали с братом и другими детьми по полям. В реке было очень много рыбы, которую мы ловили рубахами. Колхоз был хорошим, крепким – рассказывает Лидия Михайловна.
Старшие дети и взрослые работали куда пошлют. Мама Лиды весной и летом работала на лошади –, отвозила баки с едой на полевой стан во время сенокоса. Однажды мужчина, в отместку за то, что мама Лиды не ответила ему взаимностью, запряг необъезженную лошадь. Загрузились, поставили на телегу баки с едой, усадив удобнее дочку и вдруг лошадь понеслась. Мама попала под колеса телеги, сильно поранила голову, а Лида каким-то чудом зацепилась за край телеги, и, перебирая израненными ногами, держалась, пока работники на стане не остановили лошадь, направив на неё вилы.
… Лидия Михайловна вспоминает, как за хорошую работу маме колхоз выделил корову Красулю. Она была темно-бордового окраса. Правда, молока давала совсем мало. Пять литров в день, но какое это было молоко! В крынке на утро отстаивалась сметана, которую дети ели ложками.
Их маме повезло: она встретила достойного мужчину и в 1944 году у них родилась сестрёнка. После войны отчим уговорил семью переехать на его родину в Калининскую область. «Было очень голодно. Ели мороженую картошку». Там же Лида пошла в школу. Видимо, с молоком матери маленькая Лида впитала оптимизм, весёлость, умение дружить и радоваться жизни и поэтому учёба ей давалась хорошо.
Мама и брат Гена мечтали вернуться в Ленинград, но возвращаться было некуда. Знакомый мужа предложил поехать на «Пеллу», куда набирали рабочих. На 10-й линии они сначала снимали квартиру, а потом на 11-й линии построили небольшой засыпной домик, который сегодня, как дача.
– После войны в Отрадном почти не было целых домов. Школа была на 13-й линии, сейчас там строят храм, потом на 15-й линии. На «механическом» стояли бараки, финские домики, – вспоминает Лидия Михайловна.
Ей очень нравилось заниматься спортом, но она решила, как тётя и крёстная, стать педагогом. Поступила в педагогический институт имени Герцена.
После окончания вуза Валентина Максимовна Тесёлкина пригласила вчерашнюю студентку преподавать в вечерней школе, затем работала в школе № 3 и 23 года отработала преподавателем в ПТУ. Детей у Лидии Михайловны нет, но к молодым она относится с уважением.
– Они целеустремленные, умные, технологичные, хорошо разбираются в компьютерах, Интернете и других передовых технологиях. Они хотят создавать и пользоваться своими трудами.
Раз уж мы заговорили о молодёжи, я хочу, чтобы они никогда не слышали слово «война» и «блокада» Не дай Бог кому-нибудь пережить то, что пережили мы.
Светлана СКВОРЦОВА
Фото Екатерины Юсубовой
